Ядром гражданской войны на Украине, которая с каждым днем становится все более кровавой, считается преданное Киеву подразделение, принимающее в свой состав добровольцев из Италии, Швеции, Финляндии, балтийских стран и Франции. 250 бойцов батальона «Азов», знаменитого своими нацистскими настроениями, воюют с пророссийскими повстанцами на востоке Украины. Дюжина иностранных добровольцев, клянущихся в том, что никто не платит им ни копейки, уже успели дать присягу. Еще 24 бойца должны прибыть в ближайшее время, а находящийся в Киеве ветеран хорватской войны француз Гастон Бессон (Gaston Besson) в опубликованном им на Facebook сообщении призвал остальных последовать их примеру. В течение нескольких дней мы наблюдали за батальоном «Азов», взятым под контроль Министерством внутренних дел Украины, из Бердянска, небольшого города на востоке страны.
Среди европейских волонтеров – итальянец Франческо Ф. (Francesco F.), который оставил свою спокойную жизнь менеджера и отправился сражаться бок о бок с украинцами против пророссийских повстанцев. Шведский снайпер Микаэль Скилт (Mikael Skillt) – один из тех немногих, кто осмеливается не прятать своего лица и за чью голову сепаратисты назначили денежное вознаграждение. Среди добровольцев присутствует также и русский, мечтающий свергнуть правительство Кремля. Из-за цвета их формы и связи с ультраправыми организациями Украины и Европы их называют «черными человечками».
Итальянский доброволец
Крепкий мужчина в бронежилете, черном подшлемнике на лице и темных солнцезащитных очках становится на одно колено с автоматом Калашникова в руках, тщательно прицеливается и жмет на курок. Затем встает и меняет обойму, чтобы продолжить стрелять. 53-летний Франческо – итальянец батальона «Азов», которого тут все зовут просто «доном» или «дядей».
«Я случайно оказался среди баррикад Майдана. Народная революция меня очаровала, – рассказывает волонтер в черном берете. – Как очаровали и сотни молодых активистов Правого Сектора со средневековыми щитами в руках, и бабушки, выносившие им чай в 17-градусный мороз, и девушки, переливающие бензин в пустые бутылки, чтобы сделать из них «коктейли Молотова».
В 70-е годы в Пизе он служил сначала в Национальном авангарде (итальянской неофашистской организации – прим. пер.), а потом во Фронте молодежи, юношеской организации Итальянского социального движения. Юрист по образованию, перед тем, как его ослепили киевские события, Франческо работал менеджером.
После присоединения Крыма к России и прокремлевского восстания на востоке Украины, он решил податься в рекруты и сражаться на стороне только зарождавшегося «Интернационального легиона». «Когда я почувствовал опасность, в голове что-то щелкнуло, – объясняет он. – Как говорят в Италии, «финита ля комедия». Происходящее выходило за рамки всякой игры. А что мне оставалось делать? Вернуться домой и бросить товарищей по баррикадам Майдана?»
Его крещение огнем произошло 13 июня, когда началась битва за Мариуполь, город на берегу Азовского моря, находившийся в руках повстанцев: «Мы продвигались вперед. Нам удалось захватить зенитную артиллерию и разгромить баррикады пророссийских активистов». Одного из его украинских друзей, известного как Легионер, ранили. Молодые украинцы подразделения и некоторые ультраправые болельщики киевского Динамо сравнивают происходящее с событиями Римской империи и Европы эпохи крестовых походов. На груди и плечах «черных человечков» часто можно видеть татуировки в виде рунических и кельтских символов. Лишь иногда они покидают свою базу, чтобы пройтись, однако никогда не делают этого в одиночку: только парами и обязательно с gaman, которое переносят в спортивных сумках.
«Мы волонтеры. Нам не платят даже сигаретами, – подчеркивает итальянец на восточном фронте. – Я мечтал о подобном опыте всю свою жизнь. Мы хотим видеть единую Украину, но при этом независимую, свободную от влияния как России, так и НАТО или фальшивых ценностей Европейского Союза».
Рекрутер
«Я не наемник и уж тем более не секретный агент. Я не прячусь. Я называю себя революционером, идеалистом, который прошел через две войны и три восстания в Хорватии, Боснии, Бирме, Лаосе, Суринаме». Это слова 46-летнего Гастона Бессона, ветерана передовой разных фронтов. Зеленые глаза, седые волосы: его можно встретить на Майдане среди остатков баррикад. Он родился в Мексике, родители – французы, подростком он бросил школу и отправился в Колумбию на поиски золота. Его мать, занимающаяся производством вина в Бургундии, поставила его перед выбором: либо он принимает участие в семейном бизнесе, либо идет в армию. Бессон предпочел провести пять лет в десантных войсках и спецназе. Затем французское правительство неофициально отправило его в Юго-Восточную Азию, где и произошло его боевое крещение. В Хорватии во время войны против сербов он был ранен три раза. Хоть самому Бессону подобное определение совсем не по душе, он все же является рекрутером европейских добровольцев, которые желают сражаться против сторонников федерализации.
«Многие прибывают из стран Северной Европы, таких как Швеция, Финляндия, Норвегия. Желающих из Италии тоже хватает, – признает француз. – А также хорватов, которые хотят пойти по стопам своих отцов, воевавших в 90-е».
На базе батальона «Азов» в Бердянске все знают Невероятного Майка – мужчину с бородкой и светлыми волосами, как у викинга. Бывший стрелок шведской армии, он решил приехать на Украину в качестве снайпера после того, как на фотографиях увидел кровавые схватки Майдана. Русофилы назначили за его голову награду в 5 тысяч евро, а это весьма внушительная в этих краях сумма. Но он сам лишь апатично пожимает плечами: «Я их не боюсь. Если им так нужна моя голова – пусть придут и возьмут ее».
Муран, молодой россиянин, который хотел бы свергнуть московский режим, также сражается в составе Интернационального легиона. «Живым меня не возьмут, уж лучше я сам себя взорву», – клянется молодой человек в маске, выходец с Урала.
Французский ветеран Бессон утверждает: «Каждый день я получаю десятки электронных сообщений от желающих присоединиться к боевым действиям, однако 75% из них я отказываю. Тому, кто хочет вступить в наши ряды, придется самому заплатить за билет на самолет. А затем пройти краткий обучающий курс в Киеве перед тем, как их отправят на линию огня. Нам не нужны фанатики, люди, жаждущие убивать, наркоманы или алкоголики. Нам нужны идеалисты, которые сражаются за идею, а не наемники, для которых все сводится к деньгам».
В Хорватии в эпоху войны за независимость 1991 года он руководил пятью сотнями бойцов, приехавших из Франции, Англии, Германии, Ирландии, Италии. Во время кровавых сражений в окрестностях Вуковара, хорватского Сталинграда, он получил приказ эвакуировать мирных жителей одной деревушки, которой грозила атака сербов. Когда его люди уже уходили, Бессон вдруг услышал плач маленькой девочки. «Я отчаянно пытался найти ее, в то время как мои солдаты кричали о том, что пора уезжать, – вспоминает француз. – В конце концов мне все-таки удалось найти ее, она пряталась, поскольку была очень напугана. Я отнес ее в безопасное место». Той девочке было всего 6 лет. В 2007 году Бессон вернулся в Хорватию, в те места, где некогда сражался. В одном баре он познакомился с девушкой по имени Ивана, которая была намного моложе его. Впоследствии она стала его женой. Ее родители рассказывали ей, что во время войны ее спас какой-то иностранец. «Лишь спустя время мы поняли, – рассказывает Бессон, – что Ивана – это та самая девочка, которая плакала среди развалин близ Вуковара».
